Несбыточной томясь мечтою,
любовь, умершую, вернуть,
гоним безумною тоскою,
Орфей себя готовит в путь.

Не помянув отца гордыни,
прельстившись нимфы красотой,
в Аида мрачные глубины
не взял он и меча с собой.

Он песней арфы златострунной,
подмогой муз имея сонм,
сопровождаемый Фортуной,
на Цербера нагнал вмиг сон.

Молю, о, сжалься, Персефона!
Тебе ль не знать то, как
невыносимо беспардонно
от солнца взяться в ночи мрак?

— Я упрошу о том владыку
с одним условием всего:
Как знак, что любишь Эвридику,
былому не взгляни в лицо.

О, малодушие героя!
о, отблеск тленной красоты!
Бога смеялись над тобою,
смотря с Олимпа высоты.

Орфея подвиг бесподобный
моей души не вдохновит.
Сын бога шел стезею мертвых…
хотел ли вечно с нею жить?